(Евангелие от Луки, 30 зачало, глава VII, стихи 11-16)

В сегодняшнем евангельском чтении, братья и сестры, рассказывается о воскрешении сына наинской вдовицы. Древние пророки, такие как Илия и Елисей, тоже совершили подобное чудо, но только один раз в своей жизни (если не считать того чуда воскресения, которое произошло после смерти Елисея: в могилу, где лежали его кости, бросили тело покойника; прикоснувшись к костям пророка, покойник воскрес). Господь же, помимо всех прочих бесчисленных великих чудес, за время Своего пребывания на земле с людьми совершил пять чудес воскрешения из мертвых (о которых повествует Еванглие) . Это были самые великие из чудес Спасителя. Первое – сына наинской вдовицы, второе – дочери начальника синагоги Иаира, третье – Лазаря Четверодневного. Еще два произошли, можно сказать, одновременно: это Воскресение из мертвых Самого Господа нашего Иисуса Христа, когда Он Своей Божественной силой вновь соединил Свою бессмертную человеческую душу, не разлучавшуюся с Божеством, со Своим телом, почивавшим во гробе, и воскресение праведников, которые, как повествуется в Евангелии, вошли в Иерусалим и свидетельствовали о Воскресении Спасителя. В пасхальном тропаре мы воспеваем: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав», – и обратите внимание, что в последних словах тропаря подразумевается как раз воскресение из мертвых всех тех праведников, которые восстали вместе с Воскресением Господа. Всеми этими чудесами: прежде всего, собственным Воскресением, потом и воскрешением Лазаря Четверодневного, плоть которого уже подверглась тлению, и воскрешением многих праведников – Господь показал, что Он сильнее смерти, что Он, Сам будучи «первенец из мертвых» (Кол. 1, 18), воскресит из мертвых и всех людей и будет их Судьей. Он дал нам как бы знание или образ того, как произойдет воскресение всех от сотворения мира живущих людей.

Когда Господь наш Иисус Христос воскрешал умерших, Он обращался к ним с самыми обыкновенными словами. Наинскому юноше Он, например, сказал: «Юноша! тебе говорю, встань!» (ст. 14). Подобным образом Он обратился к дочери Иаира: «Девица, тебе говорю, встань» (Мк. 5, 41). Лазарю же Четверодневному повелел так: «Лазаре, гряди вон» (Ин. 11, 43). Это обыкновенные выражения, не отличающиеся красноречивостью и не заключающие в себе никаких убедительных доказательств и логических построений, но через эти простые слова действовала Божественная сила. В самом деле, не всегда за убедительными, красивыми словами стоит нечто значительное, и, наоборот, простые слова часто имеют могущественную силу, так как через них действует Божия благодать. Сказано было просто: «Юноша! тебе говорю, встань!» Но если бы кто-то из нас с такими же или с какими-то убедительными словами стал обращаться к мертвецам, то, конечно, ничего чудесного не произошло бы. Слова Спасителя имели столь необыкновенное действие потому, что за ними следовала Его Божественная сила. На этих примерах мы видим, как проявлялось соединение в Господе Иисусе Христе двух природ, Божественной и человеческой. Он говорил как человек, но действовал как Бог, слова Его звучали в воздухе и были слышны для человеческого уха, а могущественная, вседейственная сила Божия проникла в преисподнюю, возвела оттуда душу умершего юноши и вновь воссоединила ее с телом. Через простые слова: «Юноша! тебе говорю, встань!» действовало то, что выше человеческих слов, выше всего тварного, – через них действовала, как выражаются святые отцы, Божественная энергия. И воскрешение из мертвых сына наинской вдовицы, и другие случаи воскрешения из мертвых, и вообще все чудеса были сотворены и человеческим, и Божеским действием Спасителя. Он простирал человеческую руку и прикасался к телу прокаженного, но через эту руку действовала Божественная сила. Он шел по водам, шел ногами как Человек, но удерживался на воде силой Божества. Он повелевал ветру: «Умолкни, перестань» (Мк. 4, 39), произнося эти человеческие слова на языке Своих современников, но слова Его имели столь великую силу, что им повиновались стихии, потому что их говорил Бог. Вот что мы должны усматривать за простыми повествованиями о чудесах Спасителя – это не просто нечто удивительное, за покровом слов и описанием обычных человеческих действий мы должны прозревать Божество, Божественное Всемогущество, Всеведение и прочие сверхъестественные свойства, которыми обладает единый Бог и не может обладать человек.

Наша вера, как говорит апостол Павел, укрепляется от слышания. Вера вообще возникает от слышания (см. Рим. 11, 17). Конечно, мы не можем слышать проповедь апостолов непосредственно, как слышали ее их современники, но через Евангелие мы имеем возможность ознакомиться с тем что слышали и видели они и передали в их учении, потому что евангельское повествование – это, собственно, и есть апостольская проповедь. Читая Евангелие, нужно стремиться к тому, чтобы живо, естественно и просто воспринимать описываемые в нем события. Вот к примеру. Когда мы, допустим, читаем в газете о каком-нибудь преступлении, то возмущаемся жестокостью и лукавством преступников, а иногда – бездействием и беспомощностью властей. Происшествие, о котором мы узнаем, вызывает в нас живые чувства возмущения или страха, потому что это случилось рядом с нами, это событие из той жизни, которая нас окружает. А евангельские события кажутся нам далекими по той причине, что мы не понимаем, какое значение имеет для нас Евангелие. Надо воспринимать Евангелие живо, естественно, просто, ведь читая, например, жития святых, мы часто умиляемся: иногда выступит слеза, иногда возникнут чувства радости, покаяния или сострадания подвигам мучеников. Почему же при чтении Евангелия трудно испытать такое? Потому что оно далеко от нас, мы не понимаем, что оно имеет непосредственное отношение к каждому из нас, нам кажется, что Евангелие – это Благая Весть, обращенная вообще ко всем людям, а не конкретно к нам.

Итак в прошлое воскресенье, мы слышали из Евангелия заповедь нашего Спасителя о любви ко врагам; ныне слышим другую Его заповедь о любви и милосердии к несчастным. Ту заповедь Он преподал нам словом, сказав: любите враги ваша (Лук. 6, 35); эту преподает собственным примером, показав милосердие и сострадательность к несчастной вдовице Наинской, лишившейся единственного сына, и воскресив его из мертвых. Великая разность между этими двумя заповедями. Первая, — заповедь о любви ко врагам, есть исключительно христианская: ее не внушает человеку закон природы, не внушала и не внушает ни одна из вер, существовавших и существующих вне христианства, — ни языческая во всех своих видах, ни магометанская, ни даже иудейская (Матф. 5, 46-47). Напротив, заповедь о сострадательности к несчастным громко проповедует сама человеческая природа, знали и знают её язычники в лице современнаго общества , подробно излагает магометанство, и еще подробнее иудейство.

Но, несмотря на то, что заповедь о милосердии не принадлежит к числу отличительных заповедей христианских, мы, как христиане, должны отличаться исполнением её более всех других людей, не исповедующих нашей св. веры: потому что, кроме общих для всех побуждений к милосердию, мы имеем еще особенныя, высочайшия идеалы.

Нам нужно научиться внимательному и чуткому чтению Евангелия, и тогда повествование о чудесах, которое мы пробегаем глазами как уже давно знакомое и скучное оживет перед нами. Оно начнет придавать нам ту силу, которая вновь и вновь ежедневно, во время каждого чтения, будет укреплять нас, воодушевлять и вдохновлять на исполнение евангельских заповедей. Сама природа внушает нам любовь и сострадательность к несчастным; сама природа побуждает нас к милосердию и благотворительности. А вот — св. вера предлагает нам еще особенныя, чрезвычайныя побуждения и идеалы! Последуем же этим сугубым внушениям и побуждениям, — и соделаемся милосердыми, милосердыми по-христиански. Аминь.

Митр. Макарий Булгаков и Схиархимандрит Авраам (Рейдман)

Проповедь отредактирована

Views (206)